Палые листья лета

– Иер Инчик, – болезненно поморщилась она, – да отключите уже этот ужас! Что случилось?

– Хулюганют, метресса Ликинна, – обиженно сообщил гоблин, отключая сирену.

– Кто? – ведунья, а пришедшая, несомненно, была ведуньей, строго посмотрела на девушек. Мельком на Дениз, невинно скрестившей ручки за спиной и опустившей глазки долу, и – уже гораздо внимательнее – на её подругу, широко раскрытыми глазами наблюдающую весь этот спектакль. – Ну-ка, ну-ка, ну-ка! – она подошла к Санайе, тонкими, на удивление крепкими пальцами, вцепилась в подбородок и принялась разглядывать её лицо. Поджала губы, покачала головой и, не озвучив выводов, коротко приказала: – За мной! – после чего, не оглядываясь на возмутителей спокойствия, направилась к лестнице, по которой недавно спустилась.

Первая отмерла Дениз. Она подхватила Санайю за руку и, мстительно показав вахтёру язык, поспешила за метрессой.

– Уже и летом проходной двор устроили! Никакого покою от них нет, – полетело им вслед недовольное ворчание.

Очень хотелось расспросить, что всё это значит, но прямая спина метрессы Ликинны совсем не располагала к разговорам. Ведуньи они, конечно, тоже люди, но мало ли что, всё же ведуньи. Про их крутой нрав и непредсказуемость много чего рассказывают. Лучше уж немного подождать. Если позвала за собой, значит, сама и расскажет, зачем.