Мятежный

Не знаю, что было хуже: услышать имя Эмери или узнать, что он продолжал жить дальше, без каких-либо последствий. Или, может быть, худшим являлось само напоминание о том, что ночь на Индианской аллее действительно произошла. Впрочем, у меня и так было много причин помнить ее, даже помимо физических повреждений. Через несколько недель после той ночи Пэм повезла меня делать аборт в частную клинику за городом. Я умоляла ее оставить ребенка, но она была твердо убеждена, что «оно» разрушит наш несуществующий имидж в Тодос-Сантосе.

Я развернулась и побежала в сторону главной дороги.

– Стоять! – прорычал Нолан. Его рука обожгла мне плечо. Он повернул меня, приложив достаточно силы, чтобы напомнить, что способен на большее. Шэдоу снова зарычал, и Нолан пнул его в переднюю лапу. Заскулив, моя собака повалилась на землю.

Раньше я не понимала, насколько Нолан склонен к садизму. Он был симпатичным, с мягкими светлыми кудрями и карими глазами, вокруг которых, напоминая элегантный веер, сейчас собрались морщинки.