Ветреный

– Ангел, – шепчет до боли знакомым, хриплым голосом.

Я оказываюсь вжата в стену, а его губы всего в нескольких сантиметрах от моего лица.

– Я соскучился, пиздец как… – говорит, а я почти не слышу его.

“Нет, Ник, нельзя” – врезаются мои же слова в память.

Я леденею, смотрю на него, собираюсь с силами и отталкиваю его от себя, отхожу на пару шагов и говорю:

– Какого ты делаешь? Совсем бесстрашный? Я заору так, что сюда прибегут все.

– Ори, – со смехом выдает он. – Я с радостью скажу твоему мужу, как хорошо нам с тобой было.

– Ты больной? – повышаю голос. – Ты меня взял силой!

Я пытаюсь выровнять голос, но не получается. Он дрожит, а еще я с ужасом понимаю, что по щекам текут слезы.

– Чего? Я… ЧТО? – он пытается сделать шаг, но я отхожу от него, шарахаюсь, потому что страшно.

– Не подходи, пожалуйста, – впервые жалею, что не написала на него заявление. Не рассказала мужу о том, что случилось.

– Блять, Ангел, – глухо говорит он, – нам же хорошо было вместе.

Она испуганно смотрит на меня и мне становится тошно от ее затравленного взгляда, будто я урод какой. Я тоже выпил в тот вечер, но отчетливо помню, как она стонала и сжималась подо мной. Бля, да она расцарапала мне спину! И была такой податливой и нежной после, что я не мог оторваться от нее, целовал ее плечи и губы, а она мутным от удовольствия взглядом смотрела на меня.