Солнце мертвых. Пути небесные. Сборник

Так и потекло сердце у Марины Семеновны – растеклось в торжество и гордость: великая была она хозяйка!

– И вот опять шо я вам кажу, соседка… С таким козлом зиму вы вот как переживете! Пудика на полтора – на два…

– Не скажите… на два с гаком! Смальца с него сойдет…

– …Двенадцать фунтов.

– Ну, не скажите! У меня глаз наметанный… Да чтоб у меня никогда ни единой козочки не водилось… – до полпуда выйдет!

– Ни-ни-ни… Марина Семеновна… никак не думаю. А впрочем… к пятнадцати, може, капнет…

– Вы его за ножку потяните, сосед… под пузико…

– Да Боже ж мой, да я ж и так вижу… по його хвисту! Прямо – рента…

Оглядел еще и еще, потянул за бородку и пошел вдумчиво.

Оба – хозяева искони. Оба пропели славу творящей жизни. Кому понятно молитвенное служение на полях, в садах и хлевах – песнь славословия рождающемуся ягненку, в колос выбивающимся хлебам? Понятна она душе парящей, сердцу, живущему в ласке с землей и солнцем; понятна уху хозяина, которое слушать умеет прозябание почек в весеннем ветре, в благодатных дождях, под радугой. Дики и непонятны эти земные песни душе пустой и сухой, как выветрившийся камень. Жадная до сокровищ скопленных, она назовет молитвенные мечты хозяина пошлым словом – выдуманным безглазыми – мещанство! В хлеве и поле тучном она увидит только одно – корысть.