Одиночка. Школа пластунов

– Иду, – чуть улыбнувшись, кивнул парень.

Но едва он перешагнул порог, как бабка тут же отправила его на свою половину и, усадив на табурет, принялась осматривать. Заглянув в глаза, Радмила кивнула чему-то своему и, пройдя на кухню, вернулась с очередной кружкой молока.

– Пей, – велела она.

Парень покорно проглотил молоко, к счастью, на этот раз без всяких добавок, и, возвращая тару, спросил:

– Ну и как, жить буду?

– Раз сразу не помер, поживешь еще, – ворчливо отозвалась бабка. – Все хорошо с тобой будет. Завтра уже опять побежишь башибузуков своих обучать. Потерпи.

– Ну и, слава богу. Пойду тогда к себе. Подумать надо. Новую задумку сделать хочу.

– Опять, небось, для смертоубийства чего, – проворчала бабка.

– Бабушка, ну не начинай, а, – едва не взмолился парень. – Знаешь же, что без всех этих штук для смертоубийства нам тут не выжить.

– Знаю, – вздохнула Радмила. – Не обращай внимания. Это я так. Ворчу по-стариковски. Ступай себе. Думай, – усмехнулась она.

Кивнув, Елисей поднялся и, пройдя к себе, уселся за стол. Достав из ящика листы со своими набросками, он попытался сосредоточиться на работе, но вместо этого постоянно мысленно возвращался к произошедшему ночью. Елисей всегда был реалистом и во всякую мистику не верил, но то, что с ним случилось, простому логическому объяснению не поддавалось. Конечно, можно было списать все на действие дедовой фармакологии, но как тогда объяснить появление на собственном теле силуэта летящего кречета?