Второй помощник

Меня вынесло в пролив между островами Эланд и Готланд уже к вечеру. На вечерней зорьке активно ловился хороший крупный окунь. Я делал ему надрезы на спине и смог полностью утолить жажду, трех окуней поменьше забросил как приманку на ночь. Один из них меня здорово выручил ближе к полуночи. Его схватила какая-то крупная рыба, а леска-жилка была короткой, поэтому рыба выпрыгнула и сильно стукнула хвостом по воде. Я проснулся из-за этого шума, но выяснилось, что заниматься рыбой не придется: прямо на меня двигалось четыре огня: два белых топовых, красный и зеленый, пеленг на них не менялся. И мне пришлось вытащить из аварийного мешка один из двух имеющихся фальшфейеров, выкрутить нижнюю пробку и дернуть за колечко с двойной ниткой, то есть подать сигнал бедствия. Иначе этот пароходик прошел бы прямо по моему плоту. Он отвернул, меня осветили слабеньким прожектором, и легли на циркуляцию. На судне прозвучали сигналы шлюпочной тревоги. Но пароход был не слишком большой, и, видимо, за штурвалом был опытный морячина, который зашел с подветра, и дважды толкнув машиной свое «корыто», подвел его почти вплотную к плоту. С бака полетела выброска, попавшая довольно точно, и я ухватился за линь. Легко стукнувшись о борт судна и не перевернувшись, плот прижался к борту. Чуть позади выбросили штормтрап, в этом месте обычно швартуются лоцманские катера. Багажа у меня не было. Так что через несколько секунд я стоял у релингов на главной палубе пароходика, примерно в 1000–1500 брт. Ночь, флаг на судне незнакомый: красный с желтым крестом. Никогда таких не видел, но на палубе я не слышал немецкой речи. Начал я свой монолог, как Джигарханян в фильме «Собака на сене»: «Пошли-басы», но вместо «басы» употребил те немногие слова, которые помнил по-литовски: «Лабас! Лабас вакарас!»[1] И перешел на английский.