12'92

В шесть спустился этажом ниже и позвонил в квартиру семейства Марченко. Дверь открыла Зинка. Она обрадованно улыбнулась, привстала на цыпочки и быстро чмокнула меня в губы. Сразу отступила, кинула быстрый взгляд в сторону кухни и сообщила как-то очень уж громко, будто бы даже и не мне:

– Серёжа, а я ещё уроки не сделала! Историю учить надо.

И точно – не мне. С кухни выглянул её папенька – Борис Ефимович Марченко, он же с недавних пор Борис Нахимович Михельсон. Круглолицый и лысоватый сосед протянул руку и не преминул заметить:

– Вот-вот! Уроки делать надо!

Зинка ответила на это раздражённым фырканьем и спросила у меня:

– Серёжа, я зайду сегодня? Ксюша кассету новую принесла, музыку послушаем.

– Сегодня по работе мотаться буду. Не знаю ещё, когда вернусь. Звони.

– Ну, Серёжа!

– Завтра точно пораньше освобожусь, – пообещал я.

– Ловлю на слове!

Зинка отправилась в детскую, и тогда Борис Ефимович тяжело вздохнул.

– Вот же вертихвостка! Одна… музыка на уме!

Он выразительно глянул на меня, и сохранить невозмутимое выражение лица удалось с превеликим трудом.