Противостояние. Романы
– Ненавижу вас, – хрипел он, – ненавижу…
– А ты думаешь, я тебя люблю? – удивился Костенко. – Я тебя тоже ненавижу. Только я человек, а ты – зверь. Понял? Вот так-то.
Он раскрыл голубой листок протокола допроса и спросил Садчикова:
– Ты будешь вести или я?
– Веди т-ты. У тебя почерк четче, – ответил Садчиков и, сняв пиджак, повесил его на стул.
Костенко обмакнул перо в чернильницу и начал:
– Давай. Фамилия? Имя? Отчество?
– А зачем? – спросил Прохор глухо.
– Закон требует, – ответил Костенко и затушил сигарету, чтобы дым не щипал глаза.
Апрель – август 1962 г.
Огарева, 6
I. Утро полковника Костенко
Гражданская панихида была в конференц-зале «Мосфильма». Левон лежал в гробу – маленький и желтый, с припудренным лицом, совсем не похожий на себя. Костенко, вглядываясь в его холодное лицо, вспомнил, как Левон лет пять назад сказал: «Славик, я отдам концы в сорок». Костенко тогда смеялся над ним, и Левон тоже смеялся, но не оттого, что Костенко вышучивал его, а просто чтобы поддержать компанию.