Противостояние. Романы

– Ну, давай занимайся с сыном, – сказал Костенко, поднимаясь, – я пошел.

– Вы это… не обижайтесь. Я ведь не против вас лично.

– А против кого ты «лично»? Что же мне тогда с тобой было делать, Мишаня? Ты же закон преступал.

Мишаня подбросил сына на руке и усмехнулся:

– Вишь какое дело, Шурик? Смотри закон не преступай, а то упрячут в острог.

Мальчик засмеялся и дернул отца за ухо.

– Ты не очень-то, – посоветовал Костенко, – сейчас дети умными растут, умнее нас с тобой. Не надо ему знать, что тебя сажали. Не шути так.

– От сумы да от тюрьмы не зарекайся. Так говорится?

– Это все ля-ля, Мишаня. С ума сойдешь от горя, случись с ним что.

– Мой же отец с ума не сошел.

– Так он у тебя алкоголик, какой с него спрос.

– То есть как это, какой спрос! Он же отец! Он жизнь мне дал! Ничего себе, какой спрос.

– Это хорошо, что ты так ерепенишься, – сказал Костенко, – это ты ерепенишься верно.

– А то, что вам отказываюсь служить, это неверно, да? Так вас надо понимать?

– Служить тебя никто не заставляет, Мишаня. Я к тебе за помощью пришел. Я объяснил тебе, что ищу банду, которая убила трех человек. Трех, ясно? Восемь сирот осталось. Ладно, это уже лирика. Будь здоров. И Шурке витамин А давай, в этом возрасте он очень нужен.