Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

Император хандрил. Он скучал по жене и сыну. Он скучал и по Жозефине, когда весть о ее смерти достигла острова Эльба, он был безутешен. Бедная Жозефина с ее черными зубами, томными манерами и гибким телом! Эту женщину боготворил каждый, кто с ней встречался, она была неверна Наполеону, но всякий раз он прощал ее. Он любил ее, хотя ради продолжения династии был вынужден с ней развестись. «Не проходило и дня, чтобы я не любил тебя, – писал он ей после смерти, как будто бы она была жива. – Не проходило ночи, чтобы я не обнимал тебя… Ни одну женщину еще не любили так преданно!»

Он хандрил и злился. Злился на Людовика XVIII, не платившего денег, негодовал на Талейрана, когда-то бывшего его министром иностранных дел, который теперь служил французской монархии на Венском конгрессе. Талейран – хитрый, умный, двуличный – предупреждал других европейских депутатов, что на средиземноморском островке, так близко к берегам Франции, император всегда будет представлять опасность. Ему хотелось, чтобы императора отослали куда-нибудь подальше, скажем, на Азорские острова, а еще лучше – на какой-нибудь остров в Вест-Индии, где свирепствует желтая лихорадка. Или вовсе на клочок суши в дальнем океане вроде острова Святой Елены.