Три комнаты на Манхэттене. Сборник

– Ну что же, Анжель?

– Сейчас, мадемуазель.

Николь пила белое вино, которое подавали в графине. Ее отец предпочитал бургундское и неизменно выпивал за обедом целую бутылку.

– Мадемуазель может сразу же после обеда рассчитаться со мной?

Лурса рассеянно прислушивался к разговору. Он почти не знал этой горничной, только отметил про себя, что она значительно выше и плотнее, чем их прежние служанки, к которым он привык больше, чем к этой рослой девице с энергичной физиономией и спокойно-непочтительными повадками.

– Ваша расчетная книжка при вас?

– Я отдала ее Фине.

Финой, то есть Жозефиной, звалась их кухарка, карлица с дергавшимся лицом, отправлявшая наверх блюда из кухни.

– Хорошо.

Лурса не спросил у дочери, почему горничная уходит от них – по доброй воле или ее рассчитали. Каждые две недели у них появлялась новая служанка, и это было ему глубоко безразлично.

Он жевал вареные каштаны и ухитрился осыпать крошками свою домашнюю куртку из черного вельвета. Впрочем, это не имело значения, так как куртка была вся в пятнах. Слышно было, как из крана капает вода, – очевидно, и этот кран тоже нуждался в починке.