Три комнаты на Манхэттене. Сборник

В эту минуту он спрашивал самого себя, почему он так не любит Доссенов, и не находил достаточно убедительного ответа. Конечно, он презирал их за тщеславие, за особняк, который они себе построили и который стал смыслом их жизни. Сам Доссен со своими усиками, пропахшими ликером или духами сомнительных дам, был в его глазах олицетворением счастливого болвана.

– Неужели вы, Гектор, хотите сказать, что это дети…

– Очень похоже…

Она поднялась с кушетки, забыв о своих болях – после рождения Эдмона у нее вечно ныл живот.

– Вы с ума сошли! А если вы шутите, так это просто гнусно. Вы же знаете, я вся дрожу. И звонила я вам потому, что не в силах одна справиться со своей тревогой. Вы пришли ко мне! Это целое событие! Но вы, оказывается, пришли лишь затем, чтобы цинично заявить, что наши дети…

– Вы, по-моему, хотели знать правду?

В сущности, если бы в свое время ничего не произошло, теперь его жене – ибо тогда он имел бы жену – было бы почти столько же лет, сколько Марте. Интересно, поддались бы и они тоже поветрию, охватившему в последние годы все богатые семьи Мулэна, построили бы себе новый дом или нет?