Детишки в доме на холме

– Ты сам знаешь – как, – резко сказала я. – Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы остановить чудовище. Ведь ты помогал нам писать нашу книгу, а в ней была об этом целая глава…

Брат молчал. Потом я услышала щелчок зажигалки – Эрик закурил. Вообще-то, он давно бросил, но иногда, когда, как сейчас, нервничал или волновался, брат позволял себе сигаретку-другую.

– Ты совершаешь ошибку, Лиззи, – сказал он наконец.

Я не ответила.

– Пожалуйста, не езди в Вермонт, – сказал он. – Я прошу тебя. Приезжай лучше к нам, отдохни, расслабься. Мы будем очень рады. Сверчок буквально на днях спрашивала, когда ты приедешь. Девочки тоже здесь, они пробудут с нами до Дня труда, когда Эли нужно будет возвращаться в колледж.

Откровенно говоря, я сомневалась, что Сверчок так уж жаждет мня видеть. В моем присутствии она чувствовала себя так же неловко, как я – в ее. Ох уж эта Сверчок с ее мелированными волосами, с ее фирменными поваренными книгами, с ее красивыми, но практичными нарядами из «ДжейСи-Пенни»[9]!.. Да и дочери Эрика частенько смотрели на меня как на что-то, прилипшее к башмаку… Для них я была «родственницей с причудами», выжившей из ума теткой, которая навещала их дважды в год и при этом предпочитала ночевать в своем припаркованном у гаража фургоне, а не в уютненькой гостевой спальне, где были наклеены обои с крупными розами, а воздух пропах освежителем с ароматом все тех же роз, что, предположительно, должно было создавать ощущение, будто ты и впрямь ночуешь в саду.