Невинный трофей для охотника

– Смотрю, опыт есть, да?

Молчит, глаза зажмуривает, будто и вправду насиловать собрался. Провожу ладонями вдоль тонких рук – ее пальцы подрагивают. Спускаюсь вдоль талии – хрупкое тело ходуном ходит.

– Да прекрати трястись, сказал же, не трону, – присаживаюсь, прощупывая низ штанин.

– А может мне нравится! – фыркает Соня.

– А лет-то тебе сколько? Нравится ей…

– В феврале будет девятнадцать, – девчонка сдергивает со стиральной машины куртку и достает из внутреннего кармана бережно обёрнутый в целлофановый пакет паспорт.

– Вот! – я не успеваю встать, а мне тыкают им в нос.

Не врала клопенок, и правда в феврале девятнадцать.

– Сейчас тебе принесу что-нибудь чистое. Оставлю за дверью, – произношу я.

Выхожу из ванной, костеря себя сквозь зубы:

– Заигрался, идиот. Она же говорила, что уже взрослая.

– Молчи! – Маша холодной ладонью накрывает мой рот.

Каждую ночь мы вынуждены прятаться в укрытии под завалами мусора. Я замираю в ту же секунду, полагаясь на острый слух сестры. Некоторое время ничего не происходит, но вскоре я улавливаю размеренные шаги. Тяжелые, уверенные. Тот, кто сейчас наверху, не скрывает своего присутствия. Мужчина откашливается, что-то говорит, скорее всего, ругательство, если судить по интонации, с которой он нечленораздельно выплевывает звуки.