До первого снега

– Толедо! – ору ещё громче, звуком своего голоса сотрясая хлипкие стены мастерской, а сам обессилев приземляюсь на гору покрышек в углу. – Где ты там, брат? Ты мне нужен!

Бросаю беглый взгляд на свои ободранные ладони, которые неприятно печёт, а затем сплёвываю кровь, что скопилась во рту.

– Какого чёрта, Вик? – вместо приветствия обрушивает на меня свой гнев Дани. – Мика же просила тебя не драться!

– Мика! Мика! – если бы только Толедо знал: я уже сто раз пожалел, что ввязался в эту аферу. – Мики здесь нет, брат!

– Да какая разница? Ты ей обещал!

– Обещал, – соглашаюсь с другом: он прав, чёрт возьми! – Но что поделать, если Санчес так и не научился проигрывать.

– Скорее ты, Вик, не научился молчать! – выплёвывает Дани и с полки над моей головой достаёт импровизированную аптечку. – Что на этот раз?

– Ничего нового, – шиплю, пока драную кожу обжигает спиртовая салфетка.

– Вик!

– Говорю же, ничего нового! Да полегче, брат! – смахиваю руку Дани, когда жжение становится нестерпимым.

– У тебя бровь рассечена, – Толедо не обращает на меня внимание и вновь начинает обрабатывать ссадины. – Да и нос. Зубы на месте?