До первого снега

– Вот, видишь, не всё так плохо! Ещё одни летние каникулы за год никому не навредили.

Кое-как закончив с чемоданом, минут десять слёзно прощаемся, обещая друг другу оставаться на связи, обязательно созваниваясь каждый вечер.

– Рита! – тяжёлый голос отца перемежается со стуком в мою дверь. – Опоздаем!

Он не заходит. Не говорит мне ни слова больше. Уверена, отец чувствует за собой вину. А я всё сильнее сомневаюсь, что поступаю правильно, забирая часть её на себя.

– Расскажи мне про деда, – прошу, пока отцовский лимузин плавно выезжает со двора.

Отец пристально смотрит в окно, будто впервые видит территорию собственного дома.

– Пап, – зову его, но чувство вины явно перевешивает, и отец ограничивается кивком, давая понять, что слышит.

– Сколько вы не общались? – не оставляю попыток расшевелить его.

– Двадцать лет, – голос сухой, мрачный.

– А почему?

– Рита, он сам тебе всё расскажет, если сочтёт нужным. Вот, возьми, – отец протягивает мне документы и пару кредитных карт, явно не желая продолжать разговор. – Здесь хватит на всё, дочка.