Жажда и желание

Он дико заинтригован этим открытием. Для него Нино как антрополог, который глубоко исследовал и изучил опасный вид – вид, который в прошлом одновременно и боялся, и дискриминировал вампиров.

– В чем заключается игра? – спрашивает Харука.

– Она начинается с вопроса «Сколько тебе лет?». Обычно ни с того ни с сего, без всякого контекста. Они, наверное, всю ночь сидели, смотрели на меня и думали об этом. Я говорю, а на меня в ответ смотрят долгим взглядом. В конце концов я слышу: «Если бы ты был человеком, тебе было бы…» Вставляют случайный возраст. Как будто им нужно установить какие-то рамки отсчета, чтобы я вписался в их представление о жизни. Они не могут просто принять, что мне сто двенадцать. Затем, в зависимости от человека, я начинаю получать случайные вопросы о культуре «Вы знали Муссолини?» или «А как насчет Помпеи?». А я отвечаю: «А что насчет Помпеи? Разве ты не слышал, что я сказал, что мне всего сто двенадцать лет?»

Харука хмурится в недоумении:

– Так какой человеческий возраст они обычно присваивают тебе?