Тамерлан

– Нет, я не о том, но то, что сделал ты… это жестоко. И это неоправданно.

– Было бы оправдано, если бы он довел начатое до конца?

– Что?

– Если бы он изнасиловал тебя, мои действия были бы оправданы?

– Тамерлан, я…

– Или, если бы угодив под машину, ты бы пострадала, получила бы серьезные травмы? Тогда мои действия были бы не так жестоки?

– Но…

– Как думаешь, он поступал так же, как и с тобой с другими девушками?

– Я… я не знаю… – растерянно прошептала я.

– Такая модель поведения не вырабатывается за пару дней, и, давай учитывать, что он уже не ребенок и не подросток, ему за двадцать, и он уже взрослый мужчина. И вот я спрашиваю тебя, как ты думаешь, со сколькими девушками он поступил непотребно или со сколькими мог бы поступить так в будущем?

Я не нашлась, что ответить, поэтому промолчала.

– Такие, как он не понимают никакого языка, кроме языка силы. Он никогда не усвоит урок, что чужое трогать нельзя, пока ему не объяснят доступным его скудному разуму путем. Он – маргинальное отродье с интеллектом чуть выше обезьяньего и этот самый интеллект понимает только кнут. Который ему и показали. Теперь, глядишь, он поймет, что так нельзя. Хотя, не факт.