Что мое, что твое

– Только не в Северной Каролине, – сказала Ноэль. Ей представился стол с сырным соусом, мармеладом из перца чили, крекерами и фаршированными яйцами.

Положив себе еды, они пошли искать, где бы сесть, где уединиться, чтобы поесть и выпить по второму стакану, но Саттоны их обнаружили, а с ними и Радлеры.

Джон Саттон, нарочито молчаливый, с волосами до плеч, слишком длинными для врача, больше слушал, чем говорил. По нему трудно было сказать, кто он, во что верит. Нельсону он не нравился – как не нравился любой белый, который не раскрывал карты сразу. Его рыжую жену Аву – приветливую, с безупречными манерами – тоже было не раскусить. Обе их дочки играли в лакросс. Радлеры были из Северной Каролины, и Ноэль чувствовала с ними связь, хотя они жили не в самом Райли, а на ферме в доме с витражными окнами, курами и сворой овчарок. Брент продавал какие-то компьютерные программы; Хелен сидела дома с близнецами. Богатое наследство – единственное объяснение, сказал как-то Нельсон. А потом поднял брови и добавил: “Откуда, по-твоему, у белых такие дома в Северной Каролине?” Зато Радлеры волонтерствовали в “Клубе мальчиков и девочек”[1]. Ноэль видела в этом какой-то прогресс.