Что мое, что твое

– Не надо было ничего, – сказала Джейд. – Я не хотела приходить с пустыми руками.

– Но пришла, – улыбнулась Линетт, поднеся ко рту фарфоровую чашку и глядя поверх нее, прищурившись.

Золотой ободок на чашке, голубые розы на блюдце. Джейд представила, что Линетт пользовалась этим сервизом, когда ее муж был жив, и что все вещи Линетт – это только останки прежней жизни. Он умер от инсульта, когда стоял в очереди в банк.

– Любуешься моим фарфором? – спросила Линетт. – Этот достался мне от бабушки. Она тут жила, представляешь? Еще в те времена, когда всем районом владели черные, целый город внутри города. Когда через него еще не провели трассу. Слышала про это? Небось в школе на истории такое не проходили.

Джейд не любила, когда пожилые женщины разговаривали с ней так, будто она их ребенок, будто раз они старые, то имеют право воспитывать кого угодно. Ей трудно было сдержаться, когда с ней вот так по-матерински снисходительно разговаривали. Они как будто хотели сказать: “Это же ради твоей пользы”, но звучало больше как “От тебя никакой пользы”.