Холодное солнце

У двери дожидался офицер полиции.

– Там уже начали, – сообщил он, раздувая ноздри, как рыба – жабры.

– Вы не войдете? – спросила его Чандра, когда он открыл перед ними дверь.

– О, нет-нет, – проговорил офицер, бледнея на глазах, и отвел взгляд.

Патель позавидовал его смелости выказать слабость. Кофе – уже вторая чашка за последние двадцать минут – подступил к горлу, болезненно требуя высвобождения. Сержант вошел вслед за Чандрой, увидел стол, отгороженный ширмой. Сквозь ламели можно было различить патологоанатома в маске и шапочке, склонившегося со скальпелем и пинцетом. Медсестра в синем сари, тоже в маске, держала поднос. Запах стоял непереносимый – вонь химикалий в сочетании с духом разложения.

Стон вырвался сквозь стиснутые зубы.

Доктор вскинула голову. Перепачканным в крови пальцем оттянула вниз маску.

– Вы опоздали. Мы уже начали.

Чандра зашла за ширму. Пателю ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Сарита Мохан лежала на высоком столе. От плеча до плеча и от груди до пупка тянулись разрезы, так что внутренние органы оказались на виду. На глазах у Пателя патолог измерила отверстие в черепе. Затем, подобрав скальпель и пинцет, поддела край кожи, срезала небольшой лоскут и положила его на чистый поднос, подставленный медсестрой.