Нулевое лето

Эрни и Паша так же сидели за компьютером и смотрели на меня. Я не понял, заметили ли они, что я довольно долго умом был не здесь, или для них, «висящих на паузе», времени ни прошло ни секунды. Скорее было похоже на второй вариант.

– Слушайте, какая-то фигня происходит, – сказал я, потерев глаза.

Я впервые решился рассказать друзьям о том, что незаметно проваливаюсь в сон, и о том, что сновидение при этом настолько реалистично, что отличить его от жизни невозможно. А также о том, что вскоре после этого смотрю старые воспоминания как кино. Вкратце пересказал все случаи засыпания и спросил, не было ли у кого-то чего-то подобного. Ребята слушали, иногда переглядываясь, и выглядели так, словно совсем не удивлены моему рассказу. Когда я закончил, Эрни сказал:

– Поздравляю, это и есть сонная болезнь. Причем в обостренной стадии.

– Почему в обостренной? – не понял я.

– Потому что в обычной не снятся сны, – ответил мне Паша, поправляя очки. – Там ты просто засыпаешь и ничего не видишь. Ну, как сознание теряешь.