Глубокие воды

Вик улыбнулся Мелинде:

– Все-таки я сделаю яичницу. Ему не помешает принять что-нибудь внутрь.

– Да нормально все с ним! – с вызовом сказала Мелинда.

Насвистывая григорианский мотив, Вик прошел на кухню и поставил кофе. Он приподнял початую бутылку бурбона, убедился, что Ральф опустошил ее на четыре пятых, и вернулся в гостиную.

– Ральф, я знаю, вы любите жонглировать яйцами, но все же – вам глазунью или болтунью?

– Милый, тебе глазунью или болтунью? – спросила Мелинда.

– Лучше просто… Пожонглировать, – пробормотал Ральф.

– Первый заказ принят, пожонглировать яйцами, – сказал Вик. – Ну а тебе, кошечка?

– Не зови меня так!

Он давно не употреблял этого ласкового прозвища. Она зыркнула на него из-под рельефных светлых бровей, и Вику пришлось признать, что от кошечки не осталось и следа – ни от той, на которой он женился, ни от той, которой Мелинда была прошедшим вечером. На ее губах размазалась помада, кончик длинного вздернутого носа блестел и покраснел, будто помада попала и на него.

– А тебе какую яичницу? – спросил он.