Группа жертв

– Я бы предпочел одновременно, – посмотрев на часы, ответил Райенвальд и обезоруживающе улыбнулся.

Рукава его мятой льняной рубашки были закатаны, обнажая загорелые запястья. Сархан не сильно разбирался в окраске северян, но заметил, что цвет волос пришельца, как и у всех русских, называемый «русый», выгорел на солнце почти до белого. Волосы, которые Райенвальд попытался уложить в подобие прически, успели начать завиваться от влажности. В целом русский, не в последнюю очередь – благодаря расслабленному виду и неофициальной курортной одежде, выглядел скорее кинозвездой на отдыхе, нежели сотрудником правоохранительной структуры. Хотя кто их русских знает, в каком виде они ходят на работу. Но что-то подсказывало Юсефу Сархану, что не в таком легкомысленном.

Сархану ничего не оставалось, как проводить следователей до морга. Идя впереди, он обернулся. Брюнет и блондин, чеканя шаг, шли по коридору за экспертом, словно Мункар и Накир, ангелы, приходящие к покойникам в могилы допрашивать мертвых. Сунна гласит, что ангелы высокие и черноглазые, зрачки же у русского серые, а в свете ламп блестят как сталь. В остальном же Аль-Курди с его суровым выражением лица – точно Мункар Ужасный, а русский, от которого можно ждать чего угодно, – Накир Неизвестный. АстагфируЛлах[2], мысленно извинился Юсеф Сархан перед Всевышним за минуту неуместного веселья. Когда они вошли в подвальное помещение, загробные сравнения улетучились из головы Сархана, как дым. Наблюдая за Райенвальдом, который крутился вокруг трупа, фотографировал смартфоном и лез под простынь, укрывающую тело, Юсеф Сархан вновь отметил выдержку русского. В воздухе витал запах формалина и разлагающейся органики, ощущаемый даже сквозь медицинскую маску, но Райенвальд с удивительным самообладанием осматривал повреждения и всё фиксировал на фото. Халед Аль-Курди стоял в отдалении и, скрестив руки на груди, наблюдал за процессом. Атмосфера морга давила на следователя Прокуратуры, его мутило, а кафельная плитка на стенах бесила своей белизной. Его смуглое в нормальном состоянии лицо сейчас немногим не дотягивало до цвета кафеля. Он почувствовал, как на лбу, несмотря на холод, начала выступать испарина, а по виску покатилась первая капля пота.