Вены Невы

Везло в том, что ему не надо было настраиваться на выступление, крещение толпой он тоже давно прошел, на тех самых улицах, поэтому ему легко было представлять, что вокруг никого нет, что он наедине с музыкой. Но одновременно с этим он представлял их всех, каждого, кто стоял в зале и слышал его, и ничего, кроме их одобрения и восторга ему было не нужно. Это было сильнее любого наркотика, это подтвердил бы любой, кто хоть раз попробовал вкус даже маленькой славы – это было как оргазм, круче оргазма.

Даня пел ни для кого и для всех одновременно, на сцене он не становился другим, только самим собой – проводником звука в мир слабослышащих. Он восторгался вместе со всеми, вместе со всеми тащился от своего же голоса и, как и всегда теперь, еще некоторое время после аплодисментов приходил в себя. Нужно было еще помиловаться с Машей, может, даже жахнуть коктейлей, пока Виталий не нудит на ухо, но вместо этого он сразу пошел курить на улицу. Потом зашел в туалет, вымыл руки и стоял у зеркала, поправляя манжеты, когда услышал: