Надежда рода

Каннон смотрела на собирающихся детей, довольная собой, и улыбалась.

– Теперь ты успокоилась, и мы можем приступить, наконец, к делам?

Каннон будто не услышала этого вопроса, а продолжила говорить о своем:

– Может, мы вообще зря организовываем благотворительную раздачу даров? – грустно спросила она. – Может, это неправильно?

Император фыркнул и рассмеялся:

– Все правильно, дорогая. Мы делаем все правильно. За все нужно платить. Пока они не внемлют словам, которые мы повторяем из года в год, они будут пожинать плоды своей ненасытной жадности. Пятьдесят человек в прошлом году, в этом, думаю, будет больше. Идем лучше в мой шатер, у нас есть одно дело. Точнее, нас кое-кто ждет.

– Ты о ней? – Каннон кивнула Амару в сторону матери-настоятельницы Навиль, стоявшей возле сцены. Она не могла не обратить внимания на ее нетерпеливый взгляд и фонившую тревогу.

– Я ее пригласил. Точнее, она напросилась сама, говорит, что у нее важная новость, и она ее расскажет только нам двоим. Идем же.

Каннон и Амар Самрат направились прочь со сцены к глухому шатру, стоявшему в стороне от толпы в окружении имперских солдат.