Большая кража

С одной стороны, это хорошо, но я превратил комнату в большой мусорный контейнер. Повсюду были разбросаны груды грязных тарелок, коробок из-под пиццы, консервных банок, бутылок и оберток – повсюду, за исключением моего письменного стола и еще одного места. В углу у входной двери стояла вешалка, какую можно увидеть за кулисами театра. На ней была развешена одежда людей, в которых я превращался, чтобы обследовать музей Эберхардта: костюм из сирсакера, размеров на восемь больше моего, груда грязных лохмотьев, густая борода, рабочий комбинезон, а также несколько более привычных предметов одежды. Рядом с вешалкой стоял столик с разложенными на нем предметами: очки в яркой оправе, пара париков и так далее. Все это тщательно хранилось на тот случай, если понадобится до окончания дела.

Но похоже было, это дело закончилось, не успев начаться.

– Дерьмо! – воскликнул я, но, поскольку ненавижу повторяться, добавил: – К черту дерьмо!

Пожалуй, я произнес это слишком громко, но мусор поглотил шум.

Так или иначе, это не помогло. Мое серое вещество ничего не вырабатывало. Ничего не происходило, но ДОЛЖНО было! Всей душой, если она у меня есть, а я, похоже, сомневался в этом, я безоговорочно верил, что, какова бы ни была цель, всегда есть способ ее достичь. Я вовсе не отношу себя к оптимистам нового времени, взращенным на коричневом калифорнийском рисе. До сих пор жизнь у меня была суровой, часто жестокой, начиная с самого детства. Многое из того, что я пережил, даже далай-ламу избавило бы от розового оптимизма. Так что у меня не было ни заблуждений, ни иллюзий, ни замешательства в отношении реальной жизни. Это чертов бардак, настоящая куча говна! В основном жизнь – это отстой, а в конце ты подыхаешь. Но я также верю – нет, на хрен, абсолютно точно знаю! – в какую бы яму с дерьмом тебя ни сбросила жизнь, всегда есть выход. Всегда. Это моя единственная вера: всегда есть выход.