Красавчик

Никита не ответил. Он подождал, пока друг выйдет и подсел на подоконник, поближе к Семёну. Тот усмехнулся, наклонился ближе и доверительно шепнул:

– Он тебе не по зубам.

Семён Михалыч расхохотался и вышел, а Никита задумался. Ну, не обратил какой-то левый мужик на него внимания. Ну, не поздоровался. Стоило ли из-за этого так убиваться? Никита вспомнил выходные, испорченные мыслями о провальном знакомстве. Он готов был послать нахального начальника на три буквы и забыть о нём, когда за окном раздался крик:

– Это что за хуета? Серёга! Ты дома в таком же бардаке живёшь? Или в голове у тебя дерьмом всё завалено, раз не понимаешь, что это надо убрать. … Не сейчас, а сейчас же!

Никита встал с подоконника и обернулся, чтобы прикрыть форточку. Он не узнал бас говорившего, но его фигуру, маячащую за окном, узнал с высоты третьего этажа. Роман Викторович орал на сторожа, указывая ему на пустые коробки, сваленные в кучу около здания.

– Одна спичка и тут всё заполыхает. Убрал, я сказал!

Видимо, сторож попытался отказаться от лишних телодвижений, за что заработал от грозного начальника увесистый толчок в плечо. Сторож пошатнулся, сделал пару шагов назад, чтобы сохранить равновесие. Роман Викторович шагнул к нему, взял незадачливого трудягу за грудки и затряс, словно куклу. Что-то сказал ему и показал на кучу коробок. Сторож быстро-быстро закивал. Роман Викторович отпустил его и встал рядом, сложив руки на груди: наблюдал за выполнением приказа.