Пустой человек

В скромной гостиной, словно чудом выпавшей из восьмидесятых – полированная мебель, пузатый телевизор, много потрёпанных книг на полках, продавленные кресла – было изрядно накурено. Михеева Харин бы выгнал на улицу, но курил и сам хозяин, доставая из портсигара самокрутки, так что крыть было нечем.

– А где же, собственно, мастерская, Лев Адольфович? – со скуки уточнил Михеев, туша в массивную керамическую загогулину очередную папиросу. Там, в пепельнице, уже было целое кладбище разнокалиберных окурков, выбрасывал их хозяин, видимо, раз в году.

Куда ему ещё курить, явно же болен, вон как раздирается кашлем.

Уходить операм не хотелось: тепло, тихо, довольно забавный собеседник с постоянными академическими отступлениями в ненужные стороны, но пора. Протокол опроса написан и подписан, ничего полезного. Ноль помноженный на ноль.

– Вам действительно интересно? – засуетился Развальский. Снова закашлялся, потом ткнул в свою помойку самокрутку, вскочил, нервно поправляя так и не снятый фартук. – А пойдёмте, молодые люди, пойдёмте! Я вам всё покажу, тяга к искусству в наше время – редкая черта характера. Можно сказать, уникальная. В следующем поколении уже не будет нас, скульпторов, художников. Всё сожрут компьютеры, помяните моё слово. Вы–то доживёте, вы увидите!..