Ватник

Собравшиеся волновались, кто-то истошно орал на песмарийском, посылая оратора во все места сразу, но большинство молчало. Молчало и слушало, а ровный понятный голос разносился над площадью возле областной управы, отражался от стен, плыл между ветвей цветущих вовсю деревьев.

– Кто это говорит? – спросил у спутника неторопливый мужик, шедший чуть впереди Дмитрия. Судя по рабочим спецовкам, прямо с завода идут.

– Так Сергеич же! – удивился тот. – Наш, директор НПЗ.

– О, как… Так он же песмариец, ну, по национальности?

– Сань, а я молдаванин. И что дальше? Русский – это не по паспорту. Это в душе. А он – наш, кавинский, этим всё и сказано.

Дмитрий взял чуть в сторону, выходя на площадь, и начал высматривать Завойского. Залезть бы куда-нибудь, а то иди найди его в такой толчее.

Но повезло. Сам Генрих был небольшого роста, но торчавшая рядом бритая каланча со знакомым оскалов в тридцать три зуба… Бычу Дмитрий приметил быстро. Вежливо прося дорогу, протолкался к друзьям, стоявшим недалеко от трибуны. Сколоченная ещё для Дня Победы, она, благодаря вечной местной неспешности – никто и не почесался убрать – теперь была местом выступления активистов.