На углу Пскопской и Йеллопуху

Так и не сумев дотянуться, девица укусила кота за лапу. Бай–юрн взвыл и выпустил скандалистку из объятий. Блондинка скатилась с него и, отплевываясь от облепившей ее лицо шерсти, зло сузила глаза.

– Хочешь сказать, ты не виноват? Весь такой белый и пушистый? – «Мышь» уперла руки в крутые бока и, выставив вперед знатную грудь, наступала на противника, который отползал, неуклюже перебирая лапами. – А кто вчера угрожал, что однажды я проснусь в подвале? Думаешь, я забыла?

– Удивительно, что ты вообще что–то помнишь! – Кот исхитрился подняться и быстро прошелся когтями по шерсти, приводя себя в порядок. – А ты, Окси, случаем не забыла, как вчера не смогла остановиться и выпила весь запас гоблинской мордоворотки? А как ночью приставила нож к горлу Хоча, требуя, чтобы тот хоть на часик стал Сапфиром? А кто это у нас обзывался и довел до слез Петру? Не ты ли, Окси? И кто теперь возмущается, что справедливость восторжествовала?

Если до этого Окси наступала на кота, сопровождая каждый свой шаг вопросом, то теперь ответный танец начал Бай–юрн и вскоре уперся объемным животом в девицу.