Счастливая Россия

– Приносить нужно мазь антипролежневую – в аптеке подскажут. Повязки марлевые. Пеленки детские…

– А пеленки зачем?

Еле поспевая скрипеть пером, Филипп поднял глаза.

– Затем же, зачем они детям. Непроизвольная дефекация.

Хотел Бляхин спросить про незнакомое слово, но сам догадался.

– Вот, собственно, и все теперешние потребности вашего начальника.

Ишь, рожа-то. Рад в глубине своей черной души, что такой человек, можно сказать, великий человек, будет у него тут доходить овощем в навозе.

Профессор махнул рукой и пошел себе, вражина. Оставил Филиппа наедине с супругой.

У ней из накрашенных глаз текли фиолетовые слезы. И так-то пухлые, а сейчас еще и распухшие губы тряслись.

– Что же это, Филенька?

Ткнулась носом в грудь, обхватила руками, завыла. Никогда раньше так хватко не обнимала, даже в постели. И «Филенькой» не называла, только «Филипп» или «Бляхин».

Осторожно гладя мягкое плечо и отворотив лицо (надушилась – хоть чихай), он с полминуты подождал.

– Ехать мне надо, Ева. На службу. А ты это… Побудь с ним. Боишься в палате – в коридорчике посиди. Но и заглядывай, конечно. Принюхивайся. Если что… нянечку кличь.