Перекрестки

Преподобный этого не знал. Поскольку Перри не умел спорить с ним без слез, то и привык скрывать как можно больше как можно дольше. В следующее воскресенье, предупреждая вопросы, он сказал матери, что идет ужинать к Родеру и действительно заглянул к нему ненадолго, слопал разогретую замороженную пиццу и накачался джином с виноградной газировкой, сидя перед цветным телевизором в уютно обустроенном подвале Родеров. И хотя Перри, как известно, умел пить, не пьянея, когда он пришел в “Перекрестки”, все так закрутилось, что потом и не вспомнишь, как это началось. Он то ли споткнулся, то ли пошатнулся. К нему подошли два старших наставника из числа бывших воспитанников “Перекрестков” и сообщили, что он пьян. Рик Эмброуз пробрался сквозь толпу и вывел его в коридор.

– Хочешь пить – пей, мне все равно, – сказал Эмброуз, – но сюда в таком виде не приходи.

– Окей.

– Почему ты здесь? Зачем ты вообще пришел?

– Не знаю. Мои друзья…

– Тоже напились?

От страха наказания Перри почти протрезвел. Он покачал головой.