Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

Эльса пожала плечами.

– Whatever.

Это ее второе любимое английское слово. Мама не спрашивает, откуда она его знает.

– Я… Эльса, милая, я понимаю, что… тебе тяжело из-за бабушки. Смерть – это всегда тяжело.

– Ничего ты не понимаешь! – перебила ее Эльса. Она натянула резиновую прокладку со всей силы и отпустила ее так, что она шлепнула по стеклу.

Мама нервно сглотнула.

– Мне тоже тяжело. Не забывай, что это моя мама, а не только твоя бабушка.

Вне себя от ярости Эльса повернулась к маме:

– Не надо врать. Ты ее ненавидела.

– Как ты можешь так говорить. Это же моя мать.

– Вы все время ругались! Ты только рада была, что она умерла!!!

Эльса сразу же пожалела о сказанном. Но было поздно. Бездонное молчание висело в воздухе, и Эльса ковыряла резинку до тех пор, пока та не поддалась. Мама это видела, но молчала. Они остановились на красный свет, мама закрыла глаза руками и покорно покачала головой.

– Я стараюсь, Эльса, если бы ты знала, как я стараюсь. Я знаю, что я плохая мать, я мало времени провожу дома, но я правда стараюсь…