Семь смертей Эвелины Хардкасл

Я вытягиваю ноги к огню, дожидаясь полной тишины. Эвелина попросила меня прийти и на ужин, и на бал, но мне противно общество людей, которые знают, кто я, и ожидают от меня только одного. Мне противен этот дом, противны эти игры. В двадцать минут одиннадцатого я встречусь с Анной на кладбище, а потом попрошу конюха отвезти нас в деревню, подальше от этого безумия.

Снова рассматриваю шахматную фигуру, найденную в сундуке, подношу ее к свету, надеясь пробудить еще какие-то воспоминания. Увы, ничего такого не пробуждается, а сама фигура тоже никаких зацепок не дает. Это резной слон ручной работы, покрытый остатками белой краски. Он совершенно не похож на дорогие шахматы из слоновой кости, которые я видел в особняке. И все же… что-то в нем есть. С ним связаны не столько воспоминания, сколько какое-то теплое чувство. Он словно бы придает мне храбрости.

В дверь стучат. Я сжимаю фигурку в руке, встаю с кресла. Чем меньше времени остается до свидания на кладбище, тем больше я нервничаю, чуть ли не выпрыгиваю в окно всякий раз, когда в камине трещат поленья.