Соловей

Стиснув ручку корзинки, Изабель поспешила прочь. Скользнула за угол в извилистый переулок, узкий, как, впрочем, все переулки в городке – такие узенькие, что казались тупиками. Местные жители ориентировались в них столь же ловко, как лодочник в рукавах болотистой реки. Изабель торопилась, никем не замеченная.

Плакат на закрытой галантерейной лавке: горбатый старик с огромным крючковатым носом, по виду злобный и жадный, держит в руках кошелек, а позади – кровавый след и мертвые тела. Изабель остановило слово Juif, написанное крупными буквами.

Да, конечно, нужно пройти мимо. Да, это всего лишь пропаганда, неуклюжая попытка врага обвинить евреев во всех бедах этого мира, включая и развязывание войны.

Но все же.

Стремительный взгляд по сторонам. В пятидесяти футах слева рю Ла Гранд, главная улица города, но справа переулок резко поворачивает.

Убедившись, что горизонт чист, Изабель вытащила из кармана кусочек мела и вывела на плакате огромную V перечеркивая как можно больше слов.

Кто-то схватил ее за руку с такой силой, что Изабель вскрикнула. Мел выпал, стукнулся о мостовую и закатился в щель между камнями.