Соловей

Правительство лгало. Их уверяли, раз за разом, что Линия Мажино остановит немецкое наступление на Францию.

Ложь.

Ни сталь и бетон, ни французские солдаты не могли сдержать гитлеровский натиск, и правительство бежало из Парижа, будто воры в ночи. Говорили, что власти в Туре, разрабатывают стратегические планы, но что толку в стратегии, когда Париж в лапах оккупантов?

– Ты готова?

– Папа, я не поеду. Я же уже сказала. – Она оделась подорожному, как он просил, – летнее платье в горошек и туфли на низком каблуке.

– Мы не будем это еще раз обсуждать, Изабель. Скоро приедут Умберы и увезут тебя в Тур. Оттуда, надеюсь, тебе хватит сообразительности добраться до дома сестры. Господь свидетель, ты всегда была мастером сбегать.

– То есть ты меня бросаешь. Опять.

– Довольно, Изабель. Муж твоей сестры на фронте. Она осталась одна с дочерью. Делай, что я велел. Уезжай из Парижа.

Он понимает, какую боль ей причиняет? Ему вообще есть до этого дело?

– Тебе всегда было наплевать на нас с Вианной. И ей я нужна еще меньше, чем тебе.