Десятый десяток. Проза 2016–2020

Волин вздохнул:

– Напрасно дуетесь. Замысел ваш совсем неплох. Просто не угадали с жанром.

– Не было никакого гаданья, – я все еще ощущала обиду.

Он терпеливо пояснил:

– Имею в виду, что каждому времени, каждой частице его потока соответствует лишь ему присущая особая жанровая природа.

– Разве не мы выбираем жанр?

– Нет, это он выбирает нас. Знает, когда единственно верными оказываются трагедийные громы, когда, напротив, они неуместны. Не совпадают ни с персонажами, которым выпал этот период, ни попросту – с историческим климатом. Тут все решают калибр века, калибр событий, калибр людей.

– Каков же жанр у нашего времени? Очень любопытно узнать.

Волин помедлил. Потом усмехнулся:

– По мне – скорей всего, трагикомедия. Но если хорошо постараемся, будем и далее так ретивы, возможно, предстоит трагифарс.

Я лишь вздохнула:

– Даже обидно.

– На что вы, прелесть моя, разобиделись?

– По-вашему, авторы – марионетки?

– Нисколько. Ибо в конечном счете все дело в уровне наших возможностей. Решает единственно – божий дар. Поэтому каждому стоит быть трезвым, помнить, что нужно блюсти дистанцию между собой и любимым героем.