Бегущий за ветром

– Я когда-нибудь обманывал тебя, Амир-ага? А не подразнить ли мне его?

– Не знаю. А ты обманывал?

– Я скорее наемся грязи, – обиженно произносит он.

– Серьезно? Вот прямо так и наешься? Хасан озадаченно смотрит на меня:

– Ты о чем?

– О грязи. Если я велю, ты будешь есть грязь?

Знаю, это жестоко. Как и то, что я неправильно толковал ему слова. Но дразнить Хасана – в этом есть своя нечестивая прелесть. Похожее чувство испытываешь, когда мучаешь насекомых. Сейчас он – муравей, а у меня в руках лупа.

Мой слуга испытующе смотрит на меня. Два мальчика сидят под вишней, уставившись друг на друга. И тут Хасан меняется в лице. Нет, не совсем точно. Просто мне начинает казаться, что у него сразу два лица: одно, которое я знаю с пеленок, и второе, незнакомое, что выплывает сейчас откуда-то из глубины. Оно пугает меня, хотя вроде бы я уже видел его прежде. Вот оно, это второе лицо, теперь я ясно разбираю его черты…

Хасан моргает и снова становится самим собой.

– Если ты попросишь, съем, – говорит он, глядя мне прямо в глаза.