Летняя книга

Рука мисс Фрей начала дрожать, и наконец миссис Рубинстайн заговорила, с уничтожающей любезностью заявив:

– Моя дорогая мисс Фрей! Ваше собственное маленькое письмецо вместе с вашей собственной маленькой брошюркой, которую вы всем предлагаете, можно использовать как туалетную бумагу… Лишь моя скромность, мисс Фрей, лишь моя застенчивость запрещают мне говорить о том, что вы можете сделать с этим письмом.

И она издала краткий хриплый смешок, явственно намекавший на то, каким именно образом мисс Фрей может употребить это письмо. Томпсон, приподнявшись в своем кресле, спросил:

– Что она сказала? Опять что-то неприличное?

– Ничего серьезного, – ответила миссис Моррис.

Мисс Фрей покраснела и, игриво хлопнув миссис Рубинстайн по плечу, воскликнула:

– Фи, до чего грубо! – и, уронив почту на пол, удалилась.

– Что она сказала? – повторил Томпсон.

Сквозь стекла затемненных очков миссис Моррис лужайка стала синей, пустота улицы – отдаленной, словно на Луне, а синий Томпсон приобрел необычайно болезненный вид. И она успокаивающе произнесла: