Летняя книга

– Девочки, девочки, – останавливала их Ханна Хиггинс, а Томпсон все повторял:

– В каком они были виде? Они развалились на куски? Как они могли застрять на пальмах? А, их прокололо в самой середине туловища! – торжествующе продолжил он. – Я почти представляю себе, какой вид бывает у пенсионера, когда он приколот к пальме, с которой сдуло всю крону. Сплошной сюрреализм!

– Абсолютно феноменально! – изрекла миссис Рубинстайн.

Томпсон, держа руку за ухом, заскулил:

– Что она сказала, что она сказала?

А мисс Фрей вскочила так, что бисеринки рассыпались по всему полу веранды, и воскликнула:

– Феноменально!.. Это вы феноменальны, напоминая нам о смерти! Феноменально то, что, по-вашему, весело, когда люди разваливаются на куски, то, что, по-вашему, трагедия приносит веселье!

Миссис Рубинстайн заметила, что вовсе не это имела в виду, а всего лишь отпустила комплимент в адрес варварского ви́дения искусства Томпсона. Она мысленно взвесила допустимость и мелкой непристойности в связи с обнаженными стволами пальм, со стволами, указующим ввысь, навстречу тучам… но затем раздумала: она промолчит, ведь, пожалуй, именно сейчас не самый подходящий момент для подобного высказывания.