Три чашки чая

Мортенсон посматривал на эти приготовления довольно нервно. Запах такого чая он знал давно: почувствовал его сразу, как только прибыл в Балтистан. И говорил, что этот напиток «более вонючий, чем самый страшный сыр, изобретенный французами». Теперь же поспешно изобретал все возможные причины, лишь бы уклониться от угощения.

Музафар протянул ему закопченную кружку.

Мортенсона замутило, но его организм требовал соли и тепла, поэтому он все же выпил. Музафар снова наполнил кружку. Потом еще раз.

«Zindabad! Хорошо, мистер Гирег!» – сказал Музафар после третьей кружки, дружески похлопав Мортенсона по плечу, отчего в воздух поднялась туча пыли.

Дарсни ушел в Асколи с Якубом. Спустя некоторое время Мортенсон и Музафар направились вслед за ними. Они шли по Балторо еще три дня, и все это время проводник не выпускал американца из виду. Грег по-прежнему практически не различал тропы, но Музафар шел по ней уверенно, словно по Бродвею. Проводник держал Мортенсона за руку или требовал, чтобы он шел за ним след в след, и Грег неотрывно следил за движением дешевых пластиковых китайских спортивных ботинок, которые Музафар носил без носков. Как правоверный мусульманин, Музафар пять раз в день совершал намаз, но даже в это время он порой отвлекался, чтобы убедиться, что Мортенсон рядом.