Живые люди

– Ну что – вы закончили? А то, может, нам еще подождать? Кто-нибудь собирается рассказать, что там вообще произошло?

– Ну, как… – начал Лёня и посмотрел на свои руки.

Чашка прыгала в них, как сумасшедшая, и он вдруг улыбнулся, не смущенно, а даже, пожалуй, весело; и я неожиданно поняла, что ему все это нравится: и прогулка с ружьями, и незнакомые «черти с калашами», осторожные разговоры посреди озера и даже собственный страх. На контрасте с усталыми измученными остальными Лёня – толстый шумный Лёня со своими плоскими шутками и пижонскими замашками – в самом деле получает удовольствие. Да что там. Он в восторге.

– Вот какое дело… – сказал Лёня тем временем и, нагнувшись, поставил чашку на пол, возле своих ног, а потом повторил задумчиво: – Вот какое дело… Они ни черта нам не отдадут. Ни еды, ни лекарств, ни топлива – ни чер-та, – и обвел нас взглядом, явно смакуя тишину и выражения наших лиц.

Видно было, что Сережа собирается что-то возразить ему, но он только поднял предостерегающе широкую, все еще слегка прыгающую ладонь и добавил: