Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой. Сборник

– Андрюх, этого как? – окликнули меня друзья, показывая на раненого фашиста.

– Живой?

– Живой, собака! Но, думаю, все же ненадолго. Пуля где-то в брюхе, – пояснил Иван.

– Егор, зови командира и переводчика, может, успеют чего поспрашивать!

– Ясно, командир! – Егор умчался назад, туда, откуда уже не слышалась стрельба, но стоял шум голосов, постепенно переходящий в гул. Да уж, народу здесь было уйма.

Достав кусок веревки, я тщательно связал фрица, ни фига не понимаю в его погонах, но явно какое-то высокое звание носит вражина эсэсовская. Нам как-то все больше мелкие чины попадались, тут же, я думаю, наверняка какой-нибудь Штирлиц. В смысле штандартенфюрер или еще кто. У эсэсовцев звания свои, примерно как у нас, комиссары и вояки по-разному обзываются, при тех же знаках различия.

Гул в лагере между тем начал стихать, отдаленно слышались даже какие-то команды. Хорошо хоть на русском языке, это радует. Мы с Иваном подхватили фрица под руки и потащили туда, где по нашему мнению был командир. Блин, а ведь он, скорее всего, уже им не будет, наверняка в таком большом лагере есть командиры званием повыше. Правда, фрицы старались наших командиров всегда отделять от бойцов, а чаще всего и просто расстреливали, чтобы красноармейцы не смогли организоваться. Вот и сейчас, найдя капитана Фролова, я даже не удивился, что он уже стоит по стойке смирно перед несколькими бывшими пленными.