Таифская роза Адама

–И что это было?-спрашивает он голосом, от которого по оголенной спине сразу мурашки, – что за самовольство?

Его выражение лица строгое, но ей кажется, что там, на дне изумрудных глаз, играет озорство…

– Репертуар был подобран безвкусно.

–Безвкусно?-вскидывает бровь, – в этом доме нет ничего безвкусного. За исключением твоего неповиновения. Оно как раз моветон.

Теперь бровь вскидывает она.

–И Вы для этого остановили мое выступление и решили лично об это мне сообщить? Не мелко для правителя?

–Шейх Макдиси, – говорит он.

–Простите?

–Никто не смеет в этом доме обращаться ко мне без должного уважения. Тем более ты. Для тебя я Шейх Макдиси, Ваше величество или Господин…

–Я не часть Вашего дома…

Он снова впивается в нее взглядом – острым, хищным. Ника невольно ловит себя на мысли, что какие бы слова они сейчас друг другу ни говорили, диалог между его внутренним мужчиной и ее внутренней женщиной продолжается, он не прерывался с того самого момента, как она вышла на сцену. И сейчас эти внутренние «я» поют друг другу совсем другие песни.