Укрощенный тигр

Мишка Осадчий бережно сунул леденец на палочке за пазуху и зашагал к краю сожженного поселения, опасливо обходя черные остовы изб. Насладиться вкусом тягучей золотистой карамели ему хотелось в одиночестве, чтобы никто не смотрел жалостливо и не шушукался за спиной: сирота. Размажет по языку знакомую сладость и сразу вспомнит маму, а Мише очень этого хотелось. Не мертвую и обнаженную, перемазанную землей, с одним приоткрытым застывшим глазом, какой он запомнил ее в общей могиле, что сам мальчишка лично рыл руками под окрики гауляйтеров. А живую, в строгом синем платье с кружевным белоснежным воротничком и толстой косой через плечо. Они вдвоем идут из школы с первого сентября, где мама работала учительницей, у нее в руках охапка цветов, у Мишки купленный в сельмаге точно такой же петушок на палочке. Мама улыбается, опускает лицо в яркие бутоны и вдыхает их нежный аромат. А он с шумным чмоканьем втягивает терпкий вкус конфеты.

На ходу он достал заветное лакомство и как сквозь цветное стекло взглянул на улицу. Мир сразу из разрушенного, перемазанного сажей превратился в яркий, наполненный солнечной теплотой. На краю петушиного клюва сидела согнувшаяся фигура. Мишка опустил конфету, пригляделся – новый ротный стоят на коленях у края могилы, сгорбился и трясется, как в лихорадке. Он подошел поближе: