Перелом

Однажды Джилли сказала:

– Я не понимаю, что такого особенного в этом столе, разве что он сохранился со времен Великой армады. Только посмотри, как тут все источено жучками… – Она указала на неприглядно изъеденные, поцарапанные и стертые концы лакированных ножек.

– В шестнадцатом веке каменные полы мыли пивом. Оно прекрасно отбеливало камень, но для любых деревяшек от пива вред. А брызг-то не избежать.

– Покоцанные ножки доказывают, что это подлинник?

– Просекла на раз.

Я любил этот стол больше всех других моих вещей, потому что с него началось все мое состояние. Через шесть месяцев после того, как я бросил Итон, на то, что я сэкономил, подметая полы в Сотби, я открыл собственный бизнес, прочесывая с тележкой окраины процветающих провинциальных городков и скупая все, что хоть чего-нибудь стоило. Хлам я продавал в лавки старьевщиков, а то, что получше, – маклерам, и к своим семнадцати годам я уже подумывал о собственном магазине.

Испанский стол я увидел в гараже человека, у которого только что купил комод поздней Викторианской эпохи. Я посмотрел на перекрещенные накладки из кованого железа, скрепляющие прочные квадратные ножки под столешницей толщиной в четыре дюйма, и почувствовал, как в животе запорхали нечестивые бабочки.