Без поцелуя на прощание

– Это больше не так, Лаура.

– Ну это-то точно, – фыркаю я. – Тебя больше заботит эта стерва, чем собственная жена.

– Меня заботит только то, что нужно убедиться, что Николь есть где переночевать. Я бы не посмел предложить тебе, чтобы она переночевала с нами. Мы заняли последний номер, помнишь?

– И где же она тогда переночует?

– Моя мать предложила заехать за ней, так что она останется у нее. Что я мог сказать?

– Никогда не слышал о слове… нет? – огрызаюсь я.

– Ты сама себя слышишь? Я не могу указывать Николь, куда ей ходить, а куда нет, – Марк явно начинает злиться. На это указывает маленькая, быстро пульсирующая венка на его шее.

– Но почему ты мне не сказал? – спрашиваю я, не зная, то ли заплакать, то ли закричать.

– Потому что я знал, что ты так отреагируешь, и, если честно, моя голова больше не выдержит всего этого дерьма.

Я долго сижу одна в холодном коридоре возле основного банкетного зала. Я нуждаюсь в личном пространстве. Я так привыкла к изоляции, что одиночество стало для меня сродни покою. Я наслаждаюсь тишиной. Мне нужно оказаться подальше от счастливых парочек, обнимающихся на танцполе, двигающихся по кругу и пытающихся убедить себя, что они танцуют. Мне нужно оказаться подальше от шумных компаний холостяков, в понимании которых хорошо провести время – значит предложить своему и без того насинячившемуся товарищу выпить следующую пинту залпом. Но в основном мне просто не хотелось находиться в одной комнате с Николь. Несмотря на то что танцевальный зал огромен, при мысли о том, что нас окружают одни и те же четыре стены, меня начинает тошнить сильнее, чем опрокидывающего пинты холостяка.