Цвет греха: Алый

– Да. Они. Татуировки, – с некоторым усилием, но всё же отвечаю, пусть и не сразу.

На мужских губах расцветает лёгкая насмешка. Его пальцы – мозолистые, шероховатые, совсем не мягкие и холодные, словно из гранита высеченные. Обхватывают крепче. Сдвигаются вместе с моей ладонью. Остаются поверху, позволяя коснуться аккурат по центру солнечного сплетения. Не просто контакт. Словно током бьёт по кончикам моих ногтей. Разряд. И новый импульс диссонанса в моём сознании. Неправильный. Несуразный. Запретный. Нельзя такое чувствовать. Чрезвычайно ярко. Намного больше, чем я есть. Там, где начинаются неизвестные мне знаки. Он ведёт сверху-вниз, от одного символа к другому, замедляясь на каждом из них, совсем ненадолго, по мере продолжения:

– Ливень льёт на святых точно так же, как и на грешников, – цитирует написанное, а после наши пальцы, сцепленные вместе, вновь замирают, чуть ниже линии стального пресса.

Но совсем не эта столь пикантная деталь положения меня тревожит. Вкрадчивый тихий голос играет со мной дурную шутку. Пробирается в разум, посылая мириады мурашек по коже. Нет, не холодно. Жарко. Даже слишком. Дышать становится сложнее, как если весь кислород из помещения испаряется. Хотя я очень стараюсь. Жадно хватаю ртом воздух. И застываю, едва мужчина зачем-то касается моих губ. Ведёт большим пальцем от уголка губ, мучительно медленно, слегка надавливая. По-прежнему неотрывно смотрит в мои глаза, словно примагничивает. Нас обоих.