Цвет греха: Алый

– Ты такая податливая и отзывчивая, как… – шепчет он.

Резко обрывает себя. И снова ругается. Утыкается лбом в ту часть машины, где ещё совсем недавно был его кулак. Шумно выдыхает сквозь зубы. Прикрывает глаза. Замечаю, как дёргается его кадык, хотя мужчина вовсе не шевелится. Я тоже замираю. Пытаюсь собрать себя воедино и окончательно вернуться на бренную землю. Напряжения в нём читается ничуть не меньше, чем возбуждения. Мужской стояк, упирающийся мне в живот сквозь штаны, будто каменный. Рубашка на широких плечах натягивается до такой степени, ещё немного и разъедется по швам. Он втягивает в себя воздух, как если задыхается. Урывками. По чуть-чуть. Словно учится заново дышать.

– Единственная и любимая доченька, которую так рьяно опекают, чтобы продать подороже, – произносит также тихо и с затаённой угрозой, а я вздрагиваю от удара по железу. – Ну, конечно, ни один, блядь, грёбанный мудак не притрагивался к тебе, и ты, мать твою, реально ещё девочка…

Девственница.

Не девочка.

Вот что Кай в самом деле имеет ввиду.